Под угрозой скандала - Страница 55

А Мелани отчаянно не хотелось возвращаться в унылый дом дяди.

– Мистер Карринтон! – крикнула она, переходя улицу. – Какая встреча! Может быть, выпьем чаю?

Глава 18

Эмма нетерпеливо мерила шагами лесную опушку. Ридикюль оттягивал ей руку. Там лежали деньги, вырученные от продажи обручального кольца и жемчужного ожерелья, доставшегося от матери. Эмма отнесла их ювелиру, державшему лавку в городке в нескольких милях от деревни. Она получила не так много, как рассчитывала, но, может быть, этого хватит. Эмма отчаянно надеялась, что ей удастся откупиться от Филипа.

Если она хочет быть достойной Дэвида, она должна заставить Филипа уехать. Его присутствие в деревне служило живым напоминанием о ее прошлом. Нужно покончить с этим сегодня же.

Эмма повернулась и зашагала в обратную сторону. В лесу царила тишина, нарушаемая только ее дыханием, шорохом шагов по траве и свистом ветра в кронах деревьев. Бледный размытый солнечный свет проникал через листву и ложился на землю дрожащими пятнами. Никогда еще Эмма не чувствовала себя такой одинокой.

Филип, конечно, придет. Так было сказано в его записке. Он указал там место и время встречи. Даже несмотря на шантаж, Эмма верила, что он сдержит слово.

Не мог же он так сильно измениться… ее старый друг все еще скрывается где-то в глубине ее души.

Наконец Эмма услышала топот копыт. Обернувшись, она увидела всадника, в котором узнала Филипа, хотя шляпа скрывала его лицо.

– Я думала, ты не придешь, – сказала Эмма.

На лице Филипа появилась и тут же исчезла улыбка.

– Я ведь назначил тебе встречу, разве нет? Сделка есть сделка, Эмма. У тебя есть что-нибудь для меня?

Эмма протянула ридикюль. Филип слез с лошади и подошел к ней. Вокруг не было ни души.

Это пугало Эмму и одновременно радовало. Она не могла позволить, чтобы ее увидели вместе с Филипом. Она выпрямилась, незаметно коснувшись маленького кинжала, заткнутого за пояс и скрытого жакетом.

Филип взял сумочку, открыл и заглянул внутрь.

– Я знаю. Остальное отдам позже. Это все, что мне удалось собрать, но этого хватит, чтобы ты мог сегодня же уехать отсюда.

– Нехорошо с твоей стороны, Эмма, – сказал Филип.

– Я знаю, Филип, я хочу помочь тебе, правда! – в отчаянии воскликнула Эмма. – Генри плохо обошелся с нами обоими, и мы оба заслуживаем новую жизнь, разве не так? Я хочу помочь тебе начать все заново, если ты поможешь мне.

Несколько долгих тягостных минут Филип молчал, пристально глядя на Эмму. Потом снова посмотрел в сумочку.

– Это все из-за Дэвида Мартона, верно? Из-за него ты хочешь как можно быстрее отделаться от меня. – Филип захлопнул ридикюль. – Я видел, как ты смотришь на него. Он причиной тому, что ты так стараешься забыть прошлую жизнь и своих старых друзей.

– Сэр Дэвид тут совсем ни при чем, – встревоженно ответила Эмма. – Моя семья…

– Вот уж кто тут точно совсем ни при чем, так это твоя семья! – закричал Филип, пугая Эмму. – Он не стоит тебя, Эмма. Он слишком скучный, слишком…

– Нет, – Эмма яростно замотала головой, – не смей говорить о нем ничего плохого! Он – лучший из мужчин. Если уж на то пошло, то это я не стою его, в противном случае у тебя не было бы повода шантажировать меня.

– Шантажировать? Какое гадкое слово, Эмма.

– А как, по-твоему, я должна это назвать?

– Я хотел, чтобы ты стала моей, – грубо сказал Филип. – Но ты не захотела прислушаться к голосу разума, так что мне оставалось делать?

– Ты заявляешь, что любишь меня и ищешь способы обидеть меня? – Эмма удивленно покачала головой. Но теперь благодаря Дэвиду она многое понимала лучше. – Когда-то я приняла боль и переживания за любовь, но больше я такой ошибки не совершу. Любовь не может быть жестока, Филип. Любовь – это… это…

Филип внезапно метнулся вперед и заключил Эмму в объятия. Ее охватила паника и страх, они ослепили ее совсем как тогда, с мистером Милном и герром Готтфридом. Эмма яростно вырывалась, но Филип крепко держал ее. Наконец он так прижал ее к себе, что она едва могла дышать. Его губы прижались к ее губам.

Филип был опытным любовником и вложил в этот поцелуй все свое мастерство. Эмма ощутила это даже сквозь пелену страха. И все же этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с поцелуем Дэвида.

Эмме удалось опустить руку, и ее пальцы скользнули по кинжалу за поясом. Она сжала рукоятку. Это был антикварный образчик холодного оружия, когда-то висевший на стене в отцовской библиотеке вместе с другими раритетами. Теперь Эмма была несказанно рада, что взяла его с собой. Выхватив кинжал из-за пояса, она приставила лезвие к боку Филипа.

Он замер и отстранился, наконец оторвавшись от ее губ.

– Эмма… – хрипло проговорил он.

– Отпусти меня, – яростно прошептала она, – уходи, уезжай отсюда. Я никогда не полюблю тебя, Филип. Да и ты никогда не любил меня.

Он медленно отступил, кинжал был по-прежнему направлен на него. Даже когда он взялся за поводья, Эмма продолжала крепко сжимать оружие.

– Хорошо, Эмма, я уеду, – сказал он, – но знаешь, что я тебе скажу? Сэр Дэвид Мартон просто околдовал тебя, и эти чары скоро развеются. В тебе слишком много жизни, ты не подходишь ему. Я буду ждать тебя.

– Не стоит, – холодно ответила Эмма. – Я всегда хотела жить здесь, здесь и останусь.

Филип вскочил в седло. К большому облегчению Эммы, он, помедлив, пустил коня галопом.

– Это еще не конец, Эмма! – крикнул он, обернувшись. – Я обещаю!

Только когда топот копыт стих, Эмма разжала пальцы и кинжал упал в траву. Она опустилась на колени, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Не время предаваться отчаянию.